Есть ли жизнь в катастрофе?
Интервью с самим собой, часть 4
- О том, что
Россия идет к катастрофе, что катастрофа началась, мы говорили в начале 2024
года, и вот 2024 год перевалил половину и сам уже идет к своей осени. Наверно,
теперь можно с рассказать о том, как там в катастрофе? Иными словами, есть ли
жизнь на Марсе – есть ли жизнь в катастрофе?
-На Марсе жизнь есть. Если для меня катастрофа –
это черные облака по периметру и сполохи ужасных молний, приближение торнадо, то
в реальности ничего этого не наблюдается. Я смотрю на людей, они неплохо одеты,
- непонятно, где взяли; много смеются, дети непрерывно играют, а по обрывкам
разговоров можно судить, что их больше волнуют формы селебрейта чем то, что
война перекинулась на территорию РФ. Это странно, но объясняется большей
атомизацией людей, чем даже в советское время, разорванностью информационных
связей, меньшей эмпатией к жертвам режима. Афганская война за 10 лет унесла
15 000 жизней, и это травмировало поколение. Каждый в 70-х примеривал эту
войну на себе – «что будет, если я погибну», полмиллиона погибших в
российско-украинском конфликте не оставили даже рябь на поверхности, если не
считать миллиона уехавших в эмиграцию, самую большую волну исхода из России за
последние 100 лет.
- Потеря
эмпатии современниками имеет какое-то политологическое объяснение?
-К сожалению, имеет. Похожую болезнь общества мы
наблюдаем и в других странах, которые раньше считались форпостами демократии.
Запад болен неуверенностью. Неуверенность порождает политическую нестабильность,
равнодушие к бедам других. С другой стороны, Путин руководит или делает вид,
что руководит, силами реванша – теми, кто начал штурм стен золотого миллиарда.
Политик, не считающийся с правилами, в мире, где сложилась какая никакая но правовая
система, основанная на правилах, или, как сказал бы Вебер, действует
протестантская этика, обретает практически комиксовую суперсилу зла. Все к нему тянутся. «А почему
я не могу так же? - думает Трамп. «Ура, у нас появился лидер», - мнят Северная Корея
и Иран. Только-только Фукияма объявил о конце истории, потому что человечество
вроде бы подошло к идеальной мотивации общежития – через достижение общих
свобод, и все снова зашаталось, рассыпалось. Чтобы История остановилась
(остановился процесс вечных переделок общественных моделей), этот кризис надо
как-то пережить.
- А с чего
вдруг у нас поднялся лидер, опрокидывающий правила?
- Я думаю, первопричина не чей-то умысел или
злодейство, а новый экономический уклад, когда таваропроизводящие классы везде
уменьшились в пропорциональной численности, а «креативный класс», которому
требуется «разрешение» на благосостояние, напротив, увеличился в размере.
-Что такое
разрешение на благосостояние?
Раньше мы думали про будущее: вот придет «рабочий»
на завод, нажмет кнопку, и завод выдаст товар, - джинсы, майки, автомобили. Все
же остальные, освобожденные от производства товара, займутся искусствами,
науками, писательством, размышлениями. И действительно, творческих людей стало
хоть пруд пруди. Но оказалось, что в мире, где верховодят кланы жуликов, чтобы
заниматься такой деятельность, ты должен иметь «разрешение» от правящей
корпорации. Тогда у тебя все будет – и дом, и достаток. Но ни режиссер, ни
писатель, не достигнут ничего без грантов правящей корпорации, которая отсечет
всех, кто мыслит перпендикулярно ей.
Возьмем кейс «голой вечеринки», прошедшей в ночь с 20 на 21 декабря 2023 года в
московском клубе «Мутабор».
Ее устроители – профессиональные конформисты. Они
ВСЕГДА развлекались подобным или похожим образом, но в этот раз правящая
корпорация придумала и для них репрессии, - «что это вы тут развлекаетесь,
когда наши гибнут в СВО»? - ясно показав, от кого зависят «разрешение» на
обеспеченную праздность. От верхних жуликов.
И так во всем мире: чем больше праздных людей, тем
больше они втягиваются в коррупцию, тем больше зависят от жулья. Они
демократически поддержат не честных, а тех, кто обеспечит их праздность. Не
секрет, что в США трамписты не очень рады помощи Украине в войне с Россией,
потому что это ударяет обывателя по кошельку. «Америка должна быть снова
великой», - говорят они, понимая под величием защиту накоплений, возвращение
времён, когда рядовой американец не обращал внимания на ценник в супермаркете.
Помощь Украине «вредит» этой идее, но секрет заключается в том, что кредит, какой мир оказывает американской
валюте, опирается на ее зримую мощь. Вы смотрите на доллар, а видите ее авианосцы. А
если вы увидите одного только ожиревшего от гамбургеров афроамериканца, то у
Америки не будет и основной резервной валюты, та прикажет долго жить.
Вдумчивый либерал Сергей Шелин в статье «Главный урок первой четверти XXI века:
несвобода конкурентоспособна», опубликованной[1] в
либеральной газете Moscow times,
пишет страшные слова (хотя страшен уже и сам заголовок):
«Большинство сегодняшних россиян не просто
довольно Россией в целом, но еще и полагает, что живет в передовой (72%),
свободной (71%) и богатой (57%) стране. И вдобавок уверено, что в окружающем
мире ее считают именно таковой по всем этим пунктам. Это уже недавний опрос
Фонда «Общественное мнение». Надо ли принимать такие ответы за ложь? Не думаю.
Скорее за примету нашего времени».
Конечно, это именно что ложь. В тоталитарном,
фашистском или полуфашистском государстве общественная социология не работает.
Все это знают. Люди врут, думая лишь о том, чем их слова отзовутся. Никто не
знает, звонит ли тебе Фонд Общественное мнение или КГБ. С другой стороны,
числительное наречие «много», скорее всего, действительно отражает состояние обывательского мнения.
Несвобода стала конкурентна – плачь Фукияма!
-Вот они
сполохи молний и на горизонте
- Да, когда этот кризис начался, я переживал за
коллег, которые не дожили до демократизации. Мне казалось это ужасным, что
человек провел сознательную жизнь в демократическом рывке, а ушел из жизни (о,
сколько их упало в эту бездну!), когда стало понятно, что рывок не привел к
ожидаемому результату. Но теперь и я сам по возрасту подошел к тому, что уходить придется в
точке русского фашизма. Это даже круче, чем без демократизации.
В начале 2024 года я очень плохо себя
почувствовал. Что было со мной – непонятно. Возможно, последствия ковида, а
может пресловутая депрессия. У меня были такие мучительные состояния, что
думалось, что лучше бы все это прекратить. Возможно, это были нервы, которые перенапряглись
из-за болезни и понимания той катастрофы, в которой мы оказались. Одновременно
с этим выяснилось, что лекарств, которые еще вчера были палочкой-выручалочкой,
больше нет. Путин разрушил таварообмен с Западом в том числе и по линии
лекарств. Предлагались российские аналоги, которые не работали. Врачи поставили
диагноз: порог сердца с детства, какого я до сих пор не замечал, и прописали
коктейль таблеток, чья работоспособность осталась под вопросом. Я думал, это
конец. Тем не менее, к августу 2024 года мое здоровье вдруг улучшилось – то ли
от таблеток, то ли просто от потраченных усилий. Но также я понял, что теперь
мы все – заложники судьбы. Если выпадет судьба пережить – переживем. Если
выпадет судьба слиться – сольемся.
- А
эмиграция не была выходом?
-Была, но не для всех. Когда кризис только-только
начал разворачиваться, западные организации стали вывозить «своих» по
упрощенной процедуре. В какой-то список попал и я, и чуть не плакал от дежавю –
это было как в гражданку, когда интеллигенцию грузили на пароход. В визовом
центре с нами, обращались, как со стеклянными – люди «бегут», предлагали кофе.
Но это был не полноценный «бег» и не полноценная солидарность. «Убегающие»
все-таки привыкли к определенному комфорту, который Запад не собирался им
предоставлять (кстати, по-моему, зря). Как-то адаптировать могли только
гуманитариев разговорных профессий – они имели шанс получить легальное
финансирование за лекции и экспертизу, и Запад при этом как бы не брал на себя
политических обязательств. На эти деньги можно снимать что-то недорогое.
Остальные, кто не вписался, так и остались туристами: потыркались, потратили
сбережения, многие вернулись. Трагической эмиграции, как в 1917-1924, не
получилась. Встроиться в Запад, не имея медстраховки и банковской карточки (без
нее даже не доедешь от аэропорта) уже невозможно. Я хотел взять интервью у
одного смелого человека, он на год получил контракт и устроился в комнате
общежития, так он отказался разговаривать. Я его понимаю: неизвестно, что будет
через год, продлят контракт или не продлят, а возвращаться придется
«иностранным агентом», а то и вообще в тюрьму.
-
Неуверенная эмиграция породила неуверенную оппозицию в изгнании?
- Именно так. Бегущие не объяснили, а Запад не
понял, что он таки вступил в Третью мировую войну и лучшего союзника, чем
убегающие из России от Путина, ему не найти, как не было у него лучших
союзников, чем советские диссиденты.
-Разве
Путин такое уж великое зло, что надо различать бегущих от бедности сирийцев и
африканцев от бегущих от нового фашизма русских?
-Путин – не Бог, но не будем преуменьшать роль
непосредственно Путина. Без него атмосфера цивилизации действительно было бы
чище. Он возродил фантасмагорическое противостояние военных блоков, с которым,
казалось, было покончено после краха коммунизма. Если бы они соревновались ради
переходящего знамени или кубка, чем за то, кто правит миром, – было бы куда
логичней. Он заново запустил процесс «гонки вооружений», отвлекающий экономики
стран от накопления благ и материального обеспечения свобод, которыми могли
воспользоваться граждане. Этот процесс запущен и его уже не остановить,
поскольку индустрия имеет инерцию. Но главное он презентовал идеологию,
подошедшую «акторам нового технологического уклада».
Путин – воинствующий эгоист и лидер, во главу угла
ставящей хотелки правящей корпорации «Путин и Б.»
Б. – это банда. Его подход, очевидно, подошел бы и
иранским фанатским религиозникам, и милитаристам Ына, и группе поддержки
Трампа. Путин декларировал революцию против правил, на которых держится вся
западная (мировая) правовая система.
«МОСКВА, 30 сентября. /ТАСС/. Россия - великая держава и не будет жить по подтасованным и фальшивым
правилам, которые навязывают страны Запада. Об этом заявил президент РФ
Владимир Путин в пятницу, выступая на церемонии принятия в состав России
четырех новых территорий»[2].
Пользуясь моделью американского философа Кена
Уилбера, автора концепции холократии, якобы неизбежного в будущем
сотрудничества всех социальных групп, можно представить, что путинизм – это
некое нежданное, выпадающее из политической эволюции, поражение зеленой
(прогрессивной) волны «красными (силами регресса). Мы уже практически
согласились, что войны за территориальный передел прекратятся, а «зеленые»
вберут в себя «красных», склонив их к сотрудничеству («конец истории»), но
тут-то и началась «революция Путина».
Как пишет Вячеслав Иноземцев: «За последние десятилетия в России сформировалась система, отвергнувшая
ценности открытой социальной конкуренции и политического народовластия»[3].
Это кризис, которого ничто не предвещало. «Второй раз за сорок лет хозяин Кремля
поставил страну, которой он правит, на грань коллапса». Впервые мы
встретились с отрицательной социальностью и необходимостью уточнить параметры
либеральной демократии. Очевидно, мы не можем позволить избирателю выбирать
гитлеров[4], но как
это сделать, не нарушая их права? Значит нужна уточнить понятие прав. «Правам
человека» не должно быть позволено разрушать цивилизацию – эта та проблема, с
которой идеологи будут биться в двадцать первом веке[5].
-Однако,
если прекратить войну с Украиной, мы могли бы весь этот негатив открутить
назад? Что проще?
- Теоретически это возможно, хотя есть мода
утверждать, что война, санкции и разрыв с цивилизацией на десятилетия.
Представляете, россиянам пророчат, что десятилетия у них не будет нормальной жизни.
Я в это не верю, но, для этого нужно «уволить» сверхохраняемого президента и
найти человека уровня Горбачева и даже, я бы сказал, мощнее, чем Горбачев, который
бы от себя, от имени своего режима, объявил бы эпоху без войн. То есть совершил
бы идеологический прорыв в русле «нового мышления». От агрессии в отношении
Украины перешел бы к организации холократии.
Тем временем «добрые люди» продолжают нас склонять к каким-то
переговорам, сохраняющим статус-кво «Путин и Б». О чем? Игорь Яковенко, в
прошлом секретарь Союза журналистов России, назвал это «переговоробесием». Переговариваться
не о чем, война должна быть прекращена немедленно – вот и все переговоры. А вместо нее договор во имя мира и
безопасности народов. Движение за мир без войн. Больше не о чем
переговариваться.
[1] https://www.moscowtimes.ru/2024/07/19/glavnii-urok-pervoi-chetverti-xxi-veka-nesvoboda-konkurentosposobna-a137156?
[4] Пообещав
действовать в рамках закона, Гитлер хотел победить и подорвать демократию её же
оружием. НСДАП должна была легальным путём войти в парламенты и продвигать там
свои идеи. Кроме того, СА должна была привлечь внимание общественности к партии
и её лидеру зрелищными маршами, уличными боями и беспорядками, одновременно
вскрыв слабые стороны демократического строя. Для этого НСДАП использовала
совершенно новые тогда методы рекламы и массового воздействия. Википедия
Блестящая
и явно успешная стратегия».
Комментарии
Отправить комментарий