Конспект А. Кустарева по теме "Продвижение НАТО на Восток"
M.E.Sarotte. Not one inch/America, Russia
and the making of post-cold war
stalemate . Yale Univ Press 2022
Ни дюйма на восток (стр 51-57)
Геншер поделился своими взглядами[единая
Германия и отказ от экспансии НАТО -- АК] с Бейкером и Хердом (мининдел
Британии) не только чтобы привлечь их на свою сторону, но и в порядке
подготовки к предстоящему германо-советскому саммиту в Москве. 10 февраля
Буш и его советники не могли
поверить, когда советские контакты, предполагая что люди Коля, договариваясь с
Вашингтоном о визите, не упомянули его дату[эту странную конструкцию я не мог
толком понять оригинал:when Soviet contacts, apparently assuming the West Germans had cleared the visit to Washington, let the date slip --АК] . Коль обещал Вашингтону держать свои карты
открытыми, и оказалось , что он не открыл важную карту. Возникал вопрос, не потерялось ли в переводе
что-нибудь еще? Можно ли было подозревать, что Коль собирается пересмотреть
свое участие в НАТО?
Тельчик (советник Коля) на
конференции в Мюнхене 3 февраля «поставил его в неловкое положение», сказав,
что Вашингтон прослышал про его планы ехать в Советский Союз. Тельчик сказал,
что канцлер решил ускорить воссоединение [Германии] и добавил, что Горбачев, по
слухам, готов видеть единую Германию в составе НАТО, если из Германии будет
удалено все наземное ядерное оружие. По мнению Тельчика «это была бы совсем не
дурная сделка для Запада»». Он добави-гол, что знает о собственных планах
Бейкера отправиться с визитом в Москву начиная с 7 февраля и спросил, сможет ли
Скокрофт информировать канцлера,
или его (Тельчика) о своих
разговорах в Москве, до того как Коль сам поедет в Москву. Скокрофт согласился, что его доверенный
заместитель в NSC
(Национальный Совет Безопасности) Боб
Гейтс, который тоже поедет в Москву, сделает это. Узнав об этом Бейкер как
будто бы добавил Зелльника к группе брифинга. Бейкеру не понравилось, что
человек NSC (Гейтс)
булет выполнять дипломатический контакт в одиночу [без присмотра МИД -- АК].
Бейкер часто напоминал Скокрофту, что при Рейгане NSCрвался выполнять оперативную работу, но это кончилось
катастрофой «Ирангейт».
Докладывая обо всем этом Бушу,
Скокрофт решил, что к немцам стоит дать поблажку. Он допустил, что Коль и Тельчик действуют в
очень напряженном режиме и этим следует объяснить провал в коммуникации. Хотя
оба они хотели ликвидации внутригерманской границы, массовый наплыв восточных
немцев создает серьезные проблемы. Восточноевропейский режим и его
госплановская экономика рушатся., и нарастает опасность напряженности в
отношениях с советскими войсками, все еще размещенными в Восточной Германии.
После визита в Мюнхен, говорил Скокрофт, у него возникло впечатление, что
«разделенная Германия может вот-вот взорваться.
По мнению Скокрофта, понадобятся большие усилия и в частности усилия
самого Коля, чтобы этого не допустить в ближайшие месяцы». Тем временем Геншер,
перед поездкой в Москву, продолжал искать поддержку своему представлению о порядке
в Европе после Холодной войны. На конференции 9 февраля он снова повторил: «Что
бы ни случилось с Варшавским Пактом, расширение территории НАТО на восток, то
есть ближе к границе СССР, не должно произойти». Он велел своим людям в МИДе
разработать альтернативы двух-блочной системе безопасности в Европе. Один
аналист утверждал: «Когда коллапс Варшавского Пакта уже представлялся
неизбежным, Запад должен был преодолеть устаревшее двублочное мышление. Более
эффективны способом обеспечить европейскую безопасность. Для этого наиболее
удобна была бы дальнейшая институционализация и экспансия CSCE (ОБСЕ).
Однако не все подчиненные Геншера
были с этим согласны. Иоахим фон Арним, дипломат акредитованный в Москве,
считал ошибкой ставить под вопрос существование НАТО и полагал, что МИД заходит
слишком далеко и слишком торопится. В противоречии с мнением своего коллеги
Нойберта, ошибочно.считавшего, что Москва подала ясный сигнал своей готовности
допустить воссоединение Германии. Тельчик доложил об этом Колю, Арним сообщал в
Бонн 7-го февраля, что «ничего еще не решено, и в Москве остаются сильные
разногласия на этот счет»
Фон Арним был так обеспокоен, что
даже обратился за спиной Геншера к его заклятому врагу Тельчику в борьбе с
«опасной» концепцией Геншера. Он объяснял главному советнику Коля, что нет
необходимости ограничивать компетенцию НАТО и что Геншера надо остановить. Имея
возможность видеть с близкого расстояния дезинтеграцию Советского Союза, фон
Арним считал, что есть более легкий путь к единой Германии: «Мы можем купить
воссоединение за деньги; уступки в сфере безопасности не понадобятся». Тельчик поблагодарил Арнима и передал все это
Колю. Соображения Арнима оказались очень кстати, потому что, согласно
внутренним документам, советники Коля как раз нытались понять, скажется ли и в какой мере воссоединение
Германии на ее нынешних обязательствах в системе европейской безопасности.
Учитывая, что начиная с визита [Коля] в Дрезден в декабре 1989 года, было ясно, что Бонн намерен форсировать на
международной арене решение о воссоединении, Вопрос, чего это будет стоить,
стиановился очень актуален. Тельчик
поэтому был рад услышать от опытного дипломата в Москве, что, может быть не
придется пожертвовать участием Германии в НАТО или удалть ядерное оружие с ее
территории. В феврале 1990 годаТельчик рекомендовал Колю сохранить на обозримое
будущее военное присутствие США в Европе и ядерное оружие на территории
Германии.
Между тем, в Вашингтоне Буш и
Скокрофт, оказавшись в непривычой роли сторонних наблюдатедей важнейшего геополитического события , могли
только гадать, что может случиться во время визита Коля в Москву. Там все имело
значение, вплоть до точного момента визита. Канцлер решил отложить прибытие10
февраля и подождать отъезда Бейкера. Это
исключало возможность брифинга, чего так хотел Тельчик. Бейкер, впрочем
согласился оставить Колю письменное резюме своих разговоров в Москве, но
поручил составить его своим доверенным помощникам Зелльнику и Деннису Россу.
Блэквилл (CFR --Совет
по международным отношениям)назвал
визиты Бейкера и Коля в Москву «началом Большой Игры». Он проницательно
угадал, что «Горбачев объяснит Колю, на каких крайних условиях он согласится на
воссоединение Германии. Каковы же будут эти условия? Придется ли НАТО остаться
в границах Холодной войны. или, еще хуже, отсупить на запад от нейтральной
единой Германии? Блэквилл думал, что Горбачев не потребует сразу нейтралитета
Германии и ее выхода из НАТО. Удобнее
было бы сохранить формальное участие Германии в НАТО, но не держать на своей территории
иностранные войска и ядерное оружие, используя как прецедент условия, которых
добились Исландия и Норвегия при создании НАТО 40 дет назад. Если Горбачев
предпочтет этот надежный вариант, продолжал Бдэквилл «многие немцы и некоторые американские
конгрессмены сочтут такую сделку весьма соблазнительной. Но для Ващингтона такой исход был бы
совершенно неприемлем, потому что “ему
пришлось бы ликвидировать имущество (forfeit the assets) – войска и вооружение, которые делали ее европейской
державой».
Пока эти варианты взвешивались и
обдуммывалис, со своим представлением о будущем НАТО выступил ее генеральный
секретарь Манфред Вернер (видный христиан-демократ и бывший министр обороны). В
Вашингтоне к нему относились с большим уважением и доверием у Буша и Скокрофта.
Когда он предложил (выступая в Гамбурге) к специальн ый военный статус
территории ГДР, коль скоро после воссоединения Германии граница НАТО отодвигалась бы на восток, они усмотрели
здесь потенциально выигрышную стратегию в Большой игре.
Тем временем американский
госсекретарь прибыл в страну, переживавшую бурное время. В Москве 200 тысяч
демонстрантов требовали демократии и региональной автономии. Было впечатление,
что Советский Союз разрывает себя на части. На этом фоне Бейкеру пришлось вести
длительные переговоры с Шеварднадзе. Они обсуждали схему 2+4 (две Германии и
державы-победители) как более пригодную для решения вопроса о воссоединении
Германии, чем совещаниетолько четырех держав, потому что против этого будет
сама Германия. Они также говорили о том, что НАТО может стать скорее
политической, чем военной организацией. По ходу дела Бейкер в гипотетеческой форме
спросил: что если «будет гарантировано отсутствие войск и вооружений НАТО в
восточной части Германии? (whether there «might be an
outcome that would guarantee that there would be no NATO forces in the eastern part
of Germany). Это может быть даже просто
запрещено». В собственных заметках, сделанных во время этой дискуссии, Бейкер,
подводя ей итоги поставил звездочку и восклицательный знак: «End result: unification Ger., anchored in a * changed (polit.) NATO whose juris. * would not move * eastward.
Далее, Бейкер встретился 9-го
февраля с Горбачевым и сразу же взял быка за рога, заговорив об отношениях
единой Германии с НАТО. Он высказался против нейтралитета Германии,
предупреждая, что в этом случае Германия может захотеть обзавестись собственным
ядерным потенциалом, если НАТО будет вынуждена удалить оттуда свой ядерный
потенциал. Бейкер упомянул эту перспективу, потому что знал, что это это
сильный раздражитель.
Бейкер затем повторил ключевой тезис своих переговоров с
Шеварднадзе в форме вопроса, чем неосторожно дал повод для контроверз, длящихся
уже десятилетия: «предпочли бы вы единую Германию в составе НАТО с заверением,
что юрисдикция НАТО не продвинется ни на
дюйм на восток?». Советский лидер на это ответил: «Никакая экспансия НАТО на
восток для СССР неприемлема». Десятилетия после этого разные лидеры в Москве
ссылаются на этот обмен репликами как на соглашение, запрещающее НАТО
продвигаться за пределы границы, установившейся во время Холодной войны. Бейкер
же, его помощники и сторонники указывали всегда на чисто гипотетический
характер его фразеологии и на отсутствие письменного соглашения как на
свидельство того, что госсекретарь не более чем прощупывал почву для одного из
многих вариантов. Прессконфере нция Бейкера сразу после разговора с Горбачевым
усугубила возникшее недоразумение. Непослушный западногерманский дипломат фон
Арним поспешил на нее и «был в ужасе от того, что он услышал, как Бейкер
сказал: «Юрисдикция НАТО не продвинется на восток».
Не только фон Арним был недоволен
тем, что тогда услышал. Ездивший с
Бейкером Гейтс был встревожен тем, что услышал от главы КГБ Крючкова.
Встречаясь с ним, Гейтс повторил тогдашние соображения Бейкера и спросил главу
КГБ, как бы он отнесся к тому, что «НАТО не будет продвигаться на восток – это
нам кажется возможым предложением (sound proposal)” [из цитаты не ясно, ставил ли он для этого условием
участие единой Германии в НАТО, или это имелось в виду по умолчанию -- АК].
Крючков отвечал, что Советский Союз не испытывает никакого энтузиазма по поводу
участия единой Германии в НАТО» и попросил дать больше времени на обдумывание
этой идеи, добавив «Нам не следует спешить».
Затем глава КГБ, весьма неожиданно для Гейтса, стал порицать Горбачева.
Как Гейтсс вспоминал позднее, «Казалось, что Крючков списал Горбачева со счета
и считает, что перестройка была страшной ошибкой». Этот новый поворот, как
думал Гецтс, «казался важным и опасным»
Гейтс был особенно поражен тем,
что глава КГБ «открыто говорил о своем несогласии с Горбачевым в разговоре с высокопоставленным
американским официалом». Позднее он
вспоминал: «ярешил, что, пожалуй, не встречусь с ним опять» (I decided Iwould not meet with him again)
Когда американская делегация готовилась
уезжать, Бейкер, как было согласовано, велел своим людям составить для Коля
секретное резюме имевших место переговоров. В этом резюме говорилось, что
Горбачеву был задан вопрос, согласится ли Москва на единую Германию, если НАТО
не будет расширяться на восток. Согласно Бейкеру, Горбачев отвечал, что «любое
расширение зоны НАТО неприемлемо». Но Бейкеру кажется, что Горбачев «не закрыт»
(not locked-in) [для дальнейшего обсуждения -- АК] и он (Бейкер) надеется сравнить свое
впечатление со впечатлением Коля «comparing notes» после того, как
Коль сам поговорит с ним (Горбачевым).
Перед поездкой в Москву Коль
сделал ряд ловких ходов, чтобы смягчить
позицию советской стороны на переговорах. Тельчик, на брифинге журналистов со
стратегическим умыслом как бы между прочим заметил (let slip), что Восточная Гнрмания находится на грани банкротства;
через несколько дней ей буквально будет нечем расплачиваться с кредиторами. Это
произвело большой фурор в прессе и еще больше подорвало правительство Модроу.
Приезд Коля в Москву был оркестрован
заголовками о предстоящем крахе ГДР. Это придало убедительности его
утверждению, что необходимы радикадьные меры. Сверх того, 6-го февраля Коль официально утвердил
продовольственную прмощь, о чем Москва просила в январе. [ГДР? Москве? -- АК].
Благодаря этому Коль въехал в Москву на белом коне.
Но Буш и Скокрофт не хотели чтобы
Коль, явнно склонявшийся к щедрости, был бы еще более щедрым по отношению к
Москве. Были также опасения, что
гипотетические вопросы Бейкера не обойдутся Вашингтону дешево.У NSC тут же возникли
опасения, что Бейкер слишком забегает вперед. Как и фон Арним, NSC не хотел идти на
уступки относительно будущего НАТО до того, как Москва о них заговорила сама. NSC был обеспокоен тем,
что Бейкер еще недостаночно усвоил («интернализовал»-- internalized) предпочтения Белого дома, и хотел бы быть уверен, что Коль, по крайнер
мере получил бы адекватный сигнал до того, как будет разговаривать с
Горбачевым. Штат Белого дома составил, а Буш подписал срочную записку Колю.
Таким образом, Колю были отправлены даже две записки, от Бейкера и от Буша, и
они не совпадали. Буш, в отличие от Бейкера, но в согласии с Вернером, хотел,
чтобы территория ГДР имела бы «особый военный статус».
Хотя словесно две записки
различались мало, разница между ними была значительной. Бейкер ориентировался
на НАТО, не расширяющуюся на восток. Буш говорил об незначительных уступках,
компенсирующих экспансию НАТО за границу времен Холодной войны [мало
вразумительно, надо бы самому иметь перед глазами оба текста – АК]. Если бы
президентский вариант удался, это был бы важдный прецедент. Коль должен был
решить, какую из двух версий предлагать Горбачеву. Он сделал фатальный выбор:
предпочел для разговора с Горбачевым язык, суливший более верный успех в
достижении своей главной цели – воссоединение Германии. (51-57)
Комментарии
Отправить комментарий